Темы творчества ахматовой. Тема поэта и поэзии в лирике А. А. Ахматовой (План-сочинение). Отрывок из видеофильма
Ахматова Анна Андреевна (наст, фамилия Горенко) (11/23.06.1889 -- 5.03.1966), русская поэтесса. Родилась в семье морского офицера. В 1912 публикует первый сборник стихов “Вечер”. Автор книги “Четки” (1914), “Белая стая” (1917), “Подорожник” (1921), “Anno Domini” (1922), “Бег времени” (1965; в т. ч. циклы “Тайны ремесла”, 1936 -- 60, “Ветер войны”, 1941-44, “Северные элегии”, 1940 -- 45). Вершинами творчества Ахматовой стали лирико-эпическая “Поэма без героя” (1940 -- 62) и автобиографический цикл стихов “Реквием” (1935 -- 40, опубл. 1987). Переводы классической поэзии Востока, Древнего Египта, итальянской поэзии; статьи о Пушкине, воспоминания (в т. ч. “Об Александре Блоке”).
Ахматова (настоящая фамилия - Горенко) Анна Андреевна (1889 - 1966), поэтесса, переводчик, литературовед.
Родилась 11 июня (23 н.с.) под Одессой в семье отставного инженера-механика флота. Когда ей исполнился год, семья переехала в Царское Село. Там Ахматова провела юность. "Читать училась по азбуке Льва Толстого", первое стихотворение написала в одиннадцать лет. Училась в Царскосельской женской гимназии.
В 1905, после развода родителей, мать с детьми уехала в Евпаторию, затем в Киев, где Анна закончила Фундуклеевскую гимназию в 1907.
Поступила на юридический факультет Высших женских курсов в Киеве. Изучение истории права и латыни идет успешно, но чисто юридические предметы вызывают охлаждение к курсам.
В 1910 выходит замуж за Николая Гумилева, проводит с ним месяц в Париже. После возвращения в Петербург училась на Высших историко-литературных курсах Раева. В это время она писала много стихов, вошедших позже в ее первую книгу. Ахматова выступила с чтением своих стихов в Павловске перед друзьями Гумилева, а потом на "башне" Вс. Иванова была принята. С 1911 регулярно печатается в петербургских и московских изданиях. Вместе с Гумилевым становится сторонницей акмеизма.
Весну 1911 снова провела в Париже, в 1912 путешествовала по Северной Италии, оставившей огромное впечатление. В этом же году выходит первый сборник стихов "Вечер", благосклонно принятый критикой. В 1912 родился сын Лев (в будущем Л. Гумилев станет известным историком и географом). В марте 1914 вышла ее вторая книга - "Четки", принесшая подлинную известность поэтессе.
Каждое лето Ахматова проводила в Тверской губернии, в пятнадцати верстах от Бежецка. В этом "неживописном месте: распаханные поля, мельницы, хлеба..." были написаны многие стихотворения "Четок" и "Белой стаи", опубликованные в сентябре 1917. У этого сборника не было шумной прессы. Голод и разруха росли с каждым днем, поэтому стихи, по мнению самой Ахматовой, не были оценены по достоинству.
Октябрьскую революцию Ахматова не приняла: "все расхищено, предано, продано", "все голодной тоскою изглодано". Но она не покинула Россию, отвергла "утешные" голоса, зовущие на чужбину, где оказались многие ее современники - И. Бунин, К. Бальмонт, Г. Иванов и др.
После революции Ахматова работала в библиотеке Агрономического института, не прекращая творческой деятельности. В 1921 вышел сборник стихов "Подорожник", в 1922 - книга "Anno Domini".
Стихи Ахматовой были высоко оценены любителями поэзии и такими серьезными исследователями, как Ю. Тынянов, В. Жирмунский.
С середины 1920-х появился серьезный интерес к архитектуре старого Петербурга, поэтесса знала историю каждого уникального здания северной столицы. В это же время началась ее исследовательская работа, посвященная жизни и творчеству А. Пушкина и нашедшая выражение в глубоких и оригинальных этюдах ("Гибель Пушкина" и др.). В начале 1930-х сын Ахматовой Лев Гумилев был репрессирован (его трижды арестовывали, и он провел в лагерях в общей сложности 14 лет; позднее был реабилитирован). Все эти годы она терпеливо и неустанно, но бесплодно хлопотала о его освобождении.
Отечественная война застала ее в Ленинграде и заставила ее уехать в Москву, затем эвакуироваться в Ташкент, где она жила до 1944. Выступала с чтением стихов в госпиталях перед ранеными. Много и тяжело болела. В ее стихотворениях, созданных в годы войны ("Избранное", 1943), звучала глубокая патриотическая тема ("Клятва", 1941, "Мужество", 1942, "Щели в саду вырыты...", 1942). В июне 1944 Ахматова вернулась в Ленинград, встречу с которым ("страшным призраком") описала в прозаическом очерке "Три сирени".
В 1946 была подвергнута жестокой и несправедливой критике (Постановлением ЦК ВКП(б) 1946 года), исключена из Союза писателей, лишена средств к существованию. Вынуждена была зарабатывать на жизнь переводами (всегда говорила, что переводить и писать свое немыслимо). При этом была великим мастером художественного перевода. Переводила из индийской, китайской, западноевропейской поэзии.
В 1962 закончила "Поэму без героя", которую писала двадцать два года. В 1964 выходит сборник "Бег времени".
В этом же году Ахматовой была присуждена международная поэтическая премия в Италии - "Этна-Таормина". Оксфордский университет присвоил ей почетную степень доктора университета.
В 1964 побывала в Италии (в Риме и на Сицилии), в 1965 - в Англии, а на обратном пути посетила Париж. Ахматова скончалась 5 марта 1966 в Москве после четвертого инфаркта. Похоронена в Комарове, под Петербургом.
Анна Андреевна Ахматова -- величайшая поэтесса «серебряного века». Современники признавали, что именно Ахматовой «после смерти Блока бесспорно принадлежит первое место среди русских поэтов». До Ахматовой история знала много женщин-поэтесс, но только ей удалось стать женским голосом своего времени, женщиной-поэтом вечного, общечеловеческого значения. Именно она впервые в русской литературе явила в своем творчестве универсальный лирический характер женщины.
Начало творчества Ахматовой связано с Царским Селом, где прошли ее юные годы. Она почти физически ощущала присутствие юного Пушкина в «садах Лицея». Он стал в ее поэзии и судьбе путеводной звездой, он незримо присутствовал в ее стихах. С Пушкиным Ахматова как бы вступает в «особые, именно жизненно-литературные отношения». «Смуглый отрок» в аллеях Царского Села перекликается со смуглой ахматовской Музой:
Муза ушла по дороге,
Осенней, узкой, крутой,
И были смуглые ноги
Обрызганы крупной росой...
Ахматову роднит с Пушкиным понимание фатальной трагичности пути русского поэта. На протяжении всей жизни она постоянно будет возвр ащаться к его судьбе, а в страшном 1943 году напишет в стихотворении «Пушкин»:
Кто знает, что такое слава!
Какой ценой купил он право,
Возможность или благодать
Над всем так мудро и лукаво
Шутить, таинственно молчать
И ногу ножкой называть?..
2. Своей поэзией Ахматова, как и Пушкин, показала путь поэта, но поэта-женщины. Этот трагизм был заявлен уже в раннем стихотворении «Музе», где она писала о несовместимости женского счастья и судьбы творца:
Муза-сестра заглянула в лицо,
Взгляд ее ясен и ярок.
И отняла золотое кольцо,
Первый весенний подарок.
Творчество требует полной самоотдачи поэта, поэтому «Муза-сестра» о тнимает знак земных радостей -- «золотое кольцо». Но невозможен и отказ от песни -- поэтической судьбы:
………………………………………..
Я, глядя ей вслед, молчала,
Я любила ее одну;
А в небе заря стояла,
Как ворота в ее страну.
Трагизм ее героини усугубляется еще и тем, что мужчина не понимает, не принимает женщины-поэта:
Он говорил о лете и о том,
Что быть поэтом женщине -- нелепость…
Мужчина не может вынести силы и превосходства женщины-поэта, он не признает в ней творческого равноправия. Отсюда -- мотив убийства или попытка убийства любимым ее песни-птицы. В сборнике «Четки» она п ишет:
Углем наметил на левом боку
Место, куда стрелять,
Чтоб выпустить птицу -- мою тоску
В пустынную ночь опять.
Начавшаяся в 1914 году первая мировая война наложила отпечаток на все творчество Ахматовой. Она, прежде всего, изменила суть ахматовской М узы («Все отнято: и сила, и любовь...»):
Веселой Музы нрав не узнаю:
Она глядит и слова не проронит,
А голову в веночке темном клонит,
Изнеможенная, на грудь мою.
В стихах о трагическом времени русского XX века, о его войнах и революциях ахмато вская Муза все настойчивее заявляет о себе не как «я», а как «мы», видя себя частью поколения. В стихотворении «Все расхищено, предано, продано...» голос лирической героини звучит теперь голосом поэта земли Русской, общим голосом поколения:
Все расхищено, предано, продано,
Черной смерти мелькало крыло,
Все голодной тоскою изглодано,
Отчего же нам стало светло?
Ее Муза становится народным воплощением общенациональной скорби: «дырявый платок» Музы, плат Богородицы и высокое самоотречение А хматовой слились в «Молитве», написанной в Духов день 1915 года:
Дай мне горькие годы недуга,
Задыханья, бессонницу, жар,
Отыми и ребенка, и друга,
И таинственный песенный дар --
Так молюсь за Твоей литургией
После стольких томительных дней,
Чтобы туча над темной Россией
Стала облаком в славе лучей.
Трагично сложилась судьба Ахматовой в послереволюционные годы: она пережила гибель мужей от рук режима, репрессию сына, погибли в лагерях ее лучшие друзья... Бесконечный список потерь. Жизнь в те годы увенчала ее Музу венком скорби. Ахматова создает цикл стихов «Венок мер твым», посвященный памяти тех, кто не выдержал пыток режима, своим друзьям-поэтам О. Мандельштаму, М. Булгакову, Б. Пастернаку, М. Цветаевой:
Мы с тобою сегодня, Марина,
По столице полночной идем,
А за нами таких миллионы,
И безмолвнее шествия нет,
А вокруг погребальные звоны
Да московские дикие стоны
Вьюги, наш заметающей след.
Ахматовская Муза в те годы становится национальным голосом вдов, с ирот и матерей, который достигает вершины в «Реквиеме»:
О них вспоминаю всегда и везде,
О них не забуду и в новой беде,
И если зажмут мой измученный рот,
Которым кричит стомильонный народ,
Пусть так же они поминают меня
В канун моего погребального дня...
Эпиграфом к «Реквиему» Ахматова взяла стихи, написанные ею позже, в 1961 году:
Нет, и не под чуждым небосводом,
И не под защитой чуждых крыл, --
Я была тогда с моим народом,
Там, где мой народ, к несчастью, был.
Путь слияния с участью народа, когда в череде памятных дат «нет ни одной не прокл ятой», помогает Ахматовой ощутить свою преемственность с великими русскими поэтами, чьи лиры звенели «как колокол на башне вечевой»:
Здесь столько лир повешено на ветки...
Но и моей как будто место есть...
Поэтическое своеобразие Ахматовой в том, что она особенно остро ощ ущала боль своей эпохи, как свою собственную. Отечественная война 1941--1945 годов прервала на время ужас сталинских репрессий, но принесла новую беду:
Ленинградскую беду
Руками не разведу...
Я земным поклоном
В поле зеленом
(«Причитание»).
ахматова творческий поэтический лирика
Стихотворение «Мужество» звучит как клятва от имени всего народа:
Мы знаем, что ныне лежит на весах
И что совершается ныне.
Час мужества пробил на наших часах,
И мужество нас не покинет...
………………………………………..
Великое русское слово.
Свободным и чистым тебя пронесем,
И внукам дадим, и от плена спасем
3. Ахматова стала голосом своего времени, она мудро, просто и скорбно разделила судьбу народа. Она остро ощущала свою принадлежность двум эпохам -- той, что ушла, и той, что царствует. Ей пришлось хоронить не только близких, но и свое время, оставив ему «нерукотворный» памятник стихов и поэм:
Когда погребают эпоху,
Надгробный псалом не звучит,
Крапиве, чертополоху
Украсить ее предстоит.
Стихотворения Ахматовой -- всегда один миг, длящийся, незаверше нный, еще не разрешившийся. И этот миг, горестный он или счастливый, -- всегда праздник, так как это торжество над повседневностью. Ахматова сумела соединить в себе эти два мира -- внутренний и внешний, -- связать свою жизнь с жизнью других людей, принять на себя не только свои страдания, но и страдания своего народа. Ее Муза не прячется в комнатный шепот, а рвется на улицу, на площадь, как некогда некрасовская «Муза мести и печали»:
Не лирою влюбленного
Иду прельщать народ --
Трещотка прокаженного
В моей руке поет.
В послевоенный период Ахматова продолжала работать, творить: «Я не переставала писать стихи. Для меня в них -- связь моя с временем, с новой жизнью моего народа. Когда я писала их, я жила теми ритмами, которые звучали в героической истории моей страны».
А. А. АХМАТОВА ТАКИЕ ЛЮДИ ПРИНОСЯТ СВЕТ (творчество Анны Ахматовой)
Анна Ахматова. Теперь каждый культурный человек произносит это имя с великим уважением. Но всегда ли так было?
Давайте вспомним начало пути поэтессы. Ее первые стихи появились в России в 1911 году в журнале «Аполлон», а уже в следующем году вышел и поэтический сборник «Вечер».
Почти сразу же Ахматова была поставлена критиками в ряд самых больших русских поэтов. Весь мир ранней, а во многом и поздней лирики Ахматовой был связан с А. Блоком. Муза Блока оказалась повенчана с музой Ахматовой.
Герой блоковской поэзии был самым значительным и характерным «мужским» героем эпохи, тогда как героиня поэзии Ахматовой была представительницей второй, «слабой», половины рода человеческого. Именно образам Блока многим обязана героиня ахма-товской лирики.
Ахматова в своих стихах является в бесконечном разнообразии женских судеб: любовницы и жены, вдовы и матери... Ахматова показала в искусстве сложную историю женского характера эпохи, его истоков, ломки, нового становления.
Вот почему в 1921 году, в драматическую пору своей и окружающих ее людей жизни, Ахматова написала проникнутые духом обновления строки:
Все расхищено, предано, продано, Черной смерти мелькало крыло, Все голодной тоскою изглодано - Отчего же нам стало светло?
Так что в известном смысле Ахматова была и революционным поэтом. Но она всегда оставалась и поэтом традиционным, поставившим себя под знамена русской классики, прежде всего, Пушкина. Освоение Ахматовой пушкинского мира продолжалось всю ее жизнь.
Есть центр, который как бы сводит в себе весь остальной мир поэзии, оказывается основным нервом, идеей и принципом. Это любовь. В одном из своих стихотворений Ахматова называла любовь «пятым временем года».
Чувство любви, уже по своей природе, то есть само по себе острое и необычайное, получает еще и дополнительную остроту, проявляясь в предельном, кризисном выражении - взлета или падения, первой встречи или совершившегося разрыва, смертельной опасности или смертельной тоски.
отому Ахматова так тяготеет к лирической новелле с неожиданным, часто прихотливо-капризным концом психологического сюжета («Город сгинул», «Новогодняя баллада»). Обычно ее стихи - начало драмы, или только ее кульминация, или еще чаще финал и окончание. И здесь она опиралась на богатый опыт русской поэзии - и не только поэзии, но и прозы:
Слава тебе, безысходная боль! Умер вчера сероглазый король... А за окном шелестят тополя: «Нет на земле твоего короля...» Стихи Ахматовой исполнении особой стихии любви-жалости:
О нет, я не тебя любила, Палила сладостным огнем, Так объясни, какая сила В печальном имени твоем. Мир поэзии Ахматовой - мир трагедийный. Мотивы беды, трагедии звучат в стихотворениях «Клевета», «Последняя», «Через 23 года» и других. В годы репрессий, тяжелейших испытаний, когда ее мужа расстреляют, а сын окажется в тюрьме, творчество станет единственным спасением, «последней свободой». Муза не покинула поэта, и она написала великий «Реквием»,
Ахматова творила в очень сложное время, время катастроф и социальных потрясений, революций и войн. Поэтам в России в ту бурную эпоху, когда люди забывали, что такое свобода, часто приходилось выбирать между свободным творчеством и жизнью.
Но, несмотря на все эти обстоятельства, поэты по-прежнему продолжали творить чудеса: создавались бессмертные строки, прекрасные произведения.
Источником вдохновения для Ахматовой стали Родина, Россия, поруганная, униженная, но от этого ставшая еще ближе и роднее. Анна Ахматова не смогла уехать в эмиграцию, так как она знала, что только в любимой России может творить, что именно в России нужна ее поэзия:
Не с теми я, кто бросил землю На растерзание врагам. Их грубой лести я не внемлю, Им песен я своих не дам. Трагическое мужество звучит в этих строках, какая-то безысходная любовь к своей
России. Я горд, что была и есть в русской поэзии Анна Ахматова. Такие люди оставляют на земле неугасимый свет.
КЛАССИЧЕСКИЕ ТРАДИЦИИ В ТВОРЧЕСТВЕ АННЫ АХМАТОВОЙ
Когда шуршат в овраге лопухи
И никнет гроздь рябины желто-красной,
Слагаю я веселые стихи
О жизни тленной, тленной и прекрасной.
А. Ахматова
Начало XX века в России было временем небывалого расцвета поэзии, по праву названным «серебряным веком» - вслед за «золотым», пушкинским. Это - период возникновения в русском искусстве множества новых направлений: символизма, футуризма, акмеизма и других. Как правило, каждое из них стремилось быть новым искусством; большая их часть принадлежала к модернизму. Одна из характернейших черт последнего - стремление к разрыву с искусством предшествующей эпохи, отказ от традиции, от классики, постановка и решение новых художественных задач, при. этом новыми художественными средствами. И в этом отношении акмеизм, в русле которого складывалось раннее творчество Ахматовой, не был исключением. Однако многое в творческой судьбе автора предопределило тяготение к классически-строгой и гармонично-выверенной традиции русской поэзии XX века. И прежде всего, огромное значение в формировании Ахматовой как поэта имело ее классическое образование, детство, проведенное в Царском Селе, воспитание, данное в лучших традициях русской дворянской культуры. Царское Село - маленький город, где взросло так много больших поэтов. Его воздух пронизан поэзией Пушкина, Державина, Тютчева:
Здесь столько лир повешено на ветки, Но и моей как будто место есть...
Этим двустишием Ахматова сближает себя и тех, чьим гением творилась русская классическая поэтическая традиция.
В своей лирике Ахматова развивает традиционные темы: любовь, творчество, природа, жизнь, история. Любовь, несомненно, самое возвышенное, самое поэтическое из всех чувств, ведь поэту всегда «диктует чувство» - а какое из чувств сравнится с любовью по силе воздействия? Любовные мотивы в лирике Ахматовой представлены во всем их многообразии: встречи и разлуки, измены и ревность, самопожертвование и эгоизм любящих, безответная страсть и мучительное счастье взаимности. Для Ахматовой, как некогда для Тютчева, любовь - это союз двух душ, изобилующий внутренними трагедиями:
Их съединенъе, сочетанье, И роковое их слиянье, И... поединок роковой.
А в качестве эпиграфа к самому интимному, «любовному» своему сборнику автор берет отрывок из стихотворения еще одного своего предшественника в области любовных коллизий, Баратынского:
Прости ж навек1, но знай,
что двух виновных,
Не одного, найдутся имена
В стихах моих, в преданиях любовных,
Любовь становится у Ахматовой неотъемлемой частью человеческого бытия, основой гуманистических ценностей; только с ней возможны «и божество, и вдохновенье, и жизнь, и слезы», как писал некогда Пушкин. То есть, говоря словами другого поэта, ставшего классиком еще при жизни, - Блока: «Только влюбленный имеет право на звание человека».
Поэт и поэзия - тема, над которой любили размышлять русские лирики, ведь «поэт в России, больше, чем поэт». Героиня Ахматовой поднимается над властью жизненных обстоятельств, осознав свою судьбу как особую, провидческую:
Нет, царевич, я не та,
Кем меня ты видеть хочешь,
И давно мои уста
Не целуют, а пророчат.
Шестикрылый серафим, являвшийся Пушкину, приходит и к героине; лермонтовский пророк, преследуемый своими согражданами, вновь обречен на людскую неблагодарность в ее стихах:
Иди один и исцеляй слепых,
Чтобы узнать в тяжелый час сомненья
Учеников злорадное глумленье И равнодушие толпы.
Гражданская лирика - неотъемлемая часть творчества Ахматовой. Противопоставления «поэт» и «гражданин» для нее просто не существовало: поэт изначально не может не быть со своей страной, со своим народом. Поэт «всегда с людьми, когда шумит гроза», и этот тезис своего предшественника Ахматова подтверждает всем творчеством. Слова, призывающие героиню бросить свой край, «глухой и грешный», оцениваются ею как недостойные высокого духа поэзии.
Для Ахматовой, унаследовавшей великую традицию русской классики, веление долга превыше всего:
Одни глядятся в ласковые взоры, Другие пьют, до солнечных лучей, А я всю ночь веду переговоры С неукротимой совестью своей. Образ Петербурга знаком нам по произведениям Пушкина, Некрасова, Гоголя. Для них он - город контрастов, «пышный» и «бедный» одновременно; город, где может произойти все; город отвергаемый и обличаемый, но при этом любимый. Эта своего рода символическое воплощение всего мира, вселенский град. Он с самого начала возникает в творчестве Ахматовой. Впитав в себя воздух невских набережных, запечатлев в своей душе светлую и гармоничную правильность его архитектуры, она, вслед за другими, превращает подробности петербургского пейзажа в непреложную поэтическую данность. Петербург Ахматовой - противоречивый, но необыкновенно притягательный город:
Но ни на что не променяем пышный Гранитный город славы и беды, Широких рек сияющие льды, Бессолнечные, мрачные сады... Чувство меры, сдержанность, строгая законченность мысли, характеризующие лучшие образцы русской классической поэзии, свойственны и лирике Ахматовой. Она не выплескивает на читателя свои эмоции, не обнажает душу в порыве чувств, а «просто, мудро» повествует о пережитом. Вот как пишет автор о любовном смятении своей героини: Десять лет замираний и криков, Все свои бессонные ночи Я вложила в тихое слово
И сказала его - напрасно. Отошел ты, и стало снова На душе и пусто и ясно.
Очевидны боль и отчаяние героини - но как сдержанно, без надрыва это показано, и в то же время как психологически точно и исчерпывающе дана развязка.
В стихотворениях Ахматовой не так много пейзажных описаний. Пейзаж для нее обычно лишь фон, лишь повод для рассуждения, для описания душевного состояния. Параллелизм происходящего в душе и природе - излюбленный мотив классической поэзии. Для нас привычны уподобления явлений природы человеческим действиям - буря «плачет, как дитя», гром «резвится и играет». В стихотворении Ахматовой «Три осени» героиня, обращаясь к излюбленнейшей поре русской поэзии, различает в ней три стадии, соответствующие трем стадиям человеческой зрелости:
Всем стало ясно: кончается драма, И это не третья осень, а смерть.
Поэзия А. Ахматовой взросла, питаясь великой традицией русской литературы XIX века - традицией гуманистической, возвышенной, светлой. «Души высокая свобода», верность идеалам, гуманистический пафос, мужественная правдивость изображения, напряженность духовной жизни, тяготение к классическому, ясному, строгому и соразмерному стилю - все то, что характерно для русской поэзии прошлого века, вновь появляется именно в ахматовскои строке, властной и нежной одновременно.
ЛИТЕРАТУРОВЕДЕНИЕ И ФОЛЬКЛОРИСТИКА
Розонова Ю.А.
Тема поэта и поэзии в лирике Ахматовой 1909-1921 годов
В статье рассматривается становление и развитие темы поэтического творчества на протяжении первых пяти поэтических книг А. А. Ахматовой в сопоставлении с аналогичной темой в творчестве А.С. Пушкина, М.Ю. Лермонтова, Н.А. Некрасова. Исследование проведено на основе анализа образов-тропов, мотивов и сопутствующих тем в лирике поэта 1909-1921 годов.
The article considers the roots and the development of poetic creative work from the first to the fifth book by Akymatova in comparison with the analogous theme of Pushkin, Lermontov, Nekrasov. The research has been conducted on the basis of analysis of image-ytopes, motives and accompanying themes in the lyrics of the poet in 1909-1921.
Ключевые слова: А. Ахматова, русская поэзия, лирика, тема поэта и поэзии, тропы, мотивы, сопутствующие темы.
Key words: Akhmatova, lyrics, theme of the poet and poetry, propes, motives, accompanying themes.
Тема поэтического творчества получила начало в первой книге Ахматовой «Вечер», в которой творчество соперничает с любовью. В стихотворении «Музе» Муза забирает у героини кольцо - символ любви. Открытым врагом Музы становится возлюбленный героини. Их непримиримость легла в основу глубокого внутреннего конфликта женщины-поэта, занявшего одно из центральных мест в лирике Ахматовой. Позже этот конфликт осложняется. В 1921 году Ахматова пишет стихотворение «Я гибель накликала милым...», где высказывает свою сокровенную мысль о смертельном проклятии, лежащем на любимых, воспетых в ее творчестве людях. Шире это стихотворение может быть понято как выражение поэтом своей вины перед каждым человеком за процветающее зло .
Получив начало в книге «Вечер», в последующих книгах тема творчества все более развивается и углубляется. Во второй поэтической книге, «Четках», к героине приходит ясное осознание себя поэтом:
И если я умру, то кто же Мои стихи напишет вам,
Кто стать звенящими поможет Еще не сказанным словам?
(«Покорно мне воображенье.») .
© Розонова Ю.А., 2015
Вместе с этим читателю и критику открывается двойственная природа образа поэта в лирике Ахматовой. Как земная женщина героиня погружена в любовные переживания и греховную, с точки зрения христианской морали, страсть, поэтому к ее образу использованы следующие метафоры и эпитеты: «грешная», «Ева», «слепая», «темная», «нерадивая, скупая Божья раба», «преступница», «прелюбодейка». Образ прелюбодейки, симптоматичный для названной стороны личности ахматовской героини, заявлен в первом катрене стихотворения «Умирая, томлюсь о бессмертье...». Сюжет горения прелюбодея в серном котле в аду широко распространен в иконописи и светском изобразительном искусстве , он и нашел отражение в названном стихотворении Ахматовой. Поэтический дар совершенно преображает героиню. Перед нами иная ее ипостась. Она получает особенное развитие в третьей, четвертой и пятой книгах. Начиная с «Белой стаи», третьей книги Ахматовой, связь темы творчества с любовной темой отходит на второй план. В этой книге впервые заявляют о себе и становятся важными для поэта такие проблемы, как поэт и толпа, поэт и родина. Время тяжелых испытаний потребовало от поэта четкой позиции перед лицом происходящего. Его общественным долгом становится объективное летописание общественных событий, этим объясняется метафора «память поэта - книга грозовых вестей» («Памяти 19 июля 1914»). Поэт должен навсегда сохранить память о кровавых войнах, гибели лучших сынов России, горе оставшихся в живых. Тяжелым крестом ложится эта обязанность на плечи поэта. В названном стихотворении возникает мотив мольбы поэта о временной смерти как избавлении от излишних страданий. Поэт у Ахматовой не только гражданин своей страны, но и живой человек с трепетной и израненной душой. Преодолевая душевную боль, в стихотворении «Молитва» он прямо заявляет о том, что высший для него идеал - слава России. Ей в жертву можно принести любовь, ребенка, Музу.
Осознание гражданского долга приходит к поэту от Всевышнего, и поэт должен исполнить Божью волю. Здесь он выступает в роли орудия Провидения. Общение Бога с поэтом может осуществляться непосредственно, но чаще посредницей между ними выступает Муза. Ее божественное происхождение, помимо сравнения «Муза (как) небесный вестник», неоднократно подчеркнуто с помощью эпитетов. В стихотворении «Уединение» к образу руки Музы использован эпитет «Божественно спокойна и легка». Однако на протяжении пяти первых книг Ахматовой троп «Муза - человек» встречается 14 раз, что гораздо больше, чем количество указаний на божественную сущность Музы. Но, в общем, поэзия растворена во всем: голос Музы слышится и в шуме деревьев, и в хрусте песка, и в мелодии волынки («Эпические мотивы.1»).
Отметим, что существует иная, отличная от нашей, точка зрения. Одним из первых ее выразил В.М. Жирмунский, который считал ахматовский образ Музы «объективным воплощением поэтического самосознания» . Миссия Музы начинается с того, что она превращает обычного че-
ловека в поэта, для этого меняя его отношение к слову. Повседневное привычное слово лишается своего автоматизма и воспринимается как нечто первозданное. Оно поворачивается к поэту неизвестными до этого гранями смысла и звучания. Мотивы изъятия обычных слов из памяти будущего поэта и наделения его новыми чудесными словами находятся в центре «Эпических мотивов. 1». Так начинается поэтическое творчество. Вышеназванное стихотворение эксплицирует такую важную для исследователя проблему, как представление поэта о слове. В исследуемых книгах можно выделить три основных образа-тропа с основанием сопоставления «слово» или «песня» в значении «стихотворение». Чаше всего встречается троп «слово - существо» (10 случаев употребления). Трижды в качестве образа сопоставления тропа выступает образ птицы, имеющий символику свободы, вольного творческого порыва. Это значение эксплицировано самим автором посредством эпитета к образу ласточки в стихотворении «Теперь никто не станет слушать песен...» из «Подорожника». Поэт обращается к своему творению:
Еще недавно ласточкой свободной Свершала ты свой утренний полет .
Противоположная символика у образа сопоставления «человек». Он представляет поэтическое творение в виде униженного, обездоленного, несвободного существа: «стихотворение - нищенка голодная», «стихотворение - пленница». Первый троп из перечисленных соседствует с названным выше образом свободной ласточки внутри одного текста. Как для нищенки закрыты двери домов, так для детища поэта закрыты людские сердца. Образ песни-пленницы мы встречаем также в четвертой книге поэта «Подорожник», в стихотворении «Сразу стало тихо в доме.».
Второе место по частоте употребления занимает образ «слово - предмет», шире «материальный объект». Он встречается у Ахматовой 5 раз, в том числе в «Эпических мотивах.1». В сознание будущего поэта Муза вкладывает поэтическое слово как некий чудесный предмет.
Не менее важен, хотя и менее употребим образ «слово - драгоценное» (3 раза). Поэтическое слово - особенное богатство. Принадлежащее поэту, оно призвано душевно и нравственно обогатить человечество. Эту идею содержит необыкновенно емкое по смыслу стихотворение «Нам свежесть слов и чувства простоту.» из «Белой стаи»:
Но не пытайся для себя хранить Тебе дарованное небесами:
Осуждены - и это знаем сами -Мы расточать, а не копить .
Образ «слово - драгоценное» восстанавливается на основе присутствующих в тексте признаков сопоставления - мотивов «расточать» и «копить». Всё творчество Ахматовой говорит о том, что цель драгоценного поэтического слова заключается в пробуждении «чувств добрых» в душах читателей. Сама Ахматова неоднократно это подчеркивала: «Как это верно, как это важно. <.> Разве не в чувствах добрых к человеку - основной
смысл искусства, главное назначение поэзии» . Только читательская невостребованность низводит поэтическое слово до положения бесправного, униженного существа.
К «Эпическим мотивам.1» примыкают стихотворения о поэтическом творчестве как процессе. В качестве центральных назовем два стихотворения «Белой стаи»: «Я так молилась "Утоли"...» и «Они летят, они еще в дороге...». Первое из них повествует об ожидании поэтом Божественного благословения на творчество. На наш взгляд, оно имеет некоторую перекличку с пушкинским «Пророком», если понимать его как стихотворение о преображении обычного человека в поэта. Связь пушкинского «Пророка» и названного стихотворения Ахматовой можно увидеть в тематических совпадениях. Приведем последний катрен ахматовского текста:
Так я, Господь, простерта ниц:
Коснется ли огонь небесный Моих сомкнувшихся ресниц И немоты моей чудесной?
У Ахматовой так же, как у Пушкина, присутствует образ серафима, но он трансформирован. В переводе с древнееврейского серафим означает «горящий», «огненный». У Ахматовой сема огня выходит на первый план: сомкнувшихся ресниц и немоты поэта должен коснуться небесный огонь. И у Пушкина, и у Ахматовой огонь в названных текстах выступает как символ Божественного откровения, Божественной истины. Стиль обоих текстов отличается приподнятостью и обилием церковнославянизмов. Рифма Ахматовой местами напоминает пушкинскую: ниц - ресниц (у Ахматовой), зеницы - орлицы (у Пушкина). В стихотворении Ахматовой чередуются мужские и женские рифмы, как в первых стихах пушкинского «Пророка».
Но у двух сравниваемых текстов есть существенные различия. У Пушкина проявление Божественной воли неожиданно для человека, поэтому он ведет себя пассивно. В начале стихотворения его желания неопределенны, нам известно лишь то, что его одолевает необъяснимое душевное смятение. В стихотворении Ахматовой ситуация иная. Создается устойчивое впечатление, что Ахматова изображает уже сложившегося поэта, переживающего период творческого затишья. В муках творческой немоты он сознательно обращается к Богу с определенной просьбой - утолить жажду песнопенья, то есть творчества. Отметим, что метафоры «поэтический дар - песня», «стихотворение - песня» и «способность к поэтическому творчеству - способность петь» становятся в лирике Ахматовой постоянными, начиная с «Четок».
О том, как происходит это «утоление», повествует стихотворение «Они летят, они еще в дороге.». Смысл этого стихотворения у читателей и критиков вызвал разные толкования. Так, В. Франк считает, что это стихотворение о смерти . На наш взгляд, здесь описывается рождение стихотворения, названного поэтом песней (отсюда «предпесенная тре-
вога»), словами освобожденья и любви, его творением. Этот акт осмыслен религиозно, об этом говорит использование отдельных христианских тем и образов. Первым из них назван червонный венец из роз. Он заставляет вспомнить мученический венец Христа, свитый из терна - растения семейства розоцветных. За темой венца следует образ незримых. В христианстве это традиционная перифраза ангелов. Они бесплотные, духовные существа, а, следовательно, незримые . Темы невыносимо щедрого света и раскаленного ветра могут быть истолкованы двояко. С одной стороны, в христианстве огню, ветру и особенно свету уподобляется природа ангелов . В то же время ветер и огонь символизируют самого Бога, его дыхание и Слово . Последний катрен стихотворения содержит образ красного горячего вина, в таинстве причастия символизирующего кровь Христа. Тема Христовой крови названа в тексте дважды, а значит, она необыкновенно важна для понимания смысла стихотворения. Кроме темы вина, ту же тему имплицитно содержит эпитет «червонный» к теме венца. Красный цвет традиционно обозначает кровь .
Введенные Ахматовой христианские темы и образы говорят о том, что во время творческого акта поэт подобен Христу в момент распятия. В стихотворении мощно звучит тема муки, актуализированная, в частности, посредством образов мученического венца и крови Господней. Из пассивного орудия Божественного провидения поэт возвышается до Христа. Уподобление поэта Христу приводит к тому, что поэт принимает на себя миссию Христа - служение людям, чтобы так же, как он, однажды быть ими преданным.
Иди один и исцеляй слепых,
Чтобы узнать в тяжелый час сомненья Учеников злорадное глумленье И равнодушие толпы.
(«Нам свежесть слов и чувства простоту...») .
Так Ахматова предсказала свое будущее и будущее многих русских поэтов.
Сходство поэта с Христом подчеркивают мотивы исцеления слепых и предательства учеников. Одинокому поэту противостоит непонимающая толпа. Это одиночество вынужденно и насильственно: толпа гонит от себя столь не похожего на нее поэта, нанося обиды. Для выражения этой мысли в стихотворении «Уединение» Ахматова использует библейский мотив побивания изгоя камнями. Для поэта такое отчуждение трагично, так как он пришел к людям с великой миссией добра.
Сходное понимание конфликта поэта и толпы свойственно лирике Лермонтова. Влияние творчества Лермонтова на поэзию Ахматовой было отмечено еще в начале ХХ века. Современная наука подтверждает этот тезис новыми доказательствами. Так, например, А. Г. Найман указывает на то, что тема поэта и поэзии перекликается с лермонтовской. В стихотворении Ахматовой «Читатель» он видит версию диалога Поэта с Не-поэтом,
разработанную Пушкиным и Лермонтовым . Исследование проблемы «Лермонтов - Ахматова» носит отрывочный, фрагментарный характер. Вместе с тем, есть основания полагать, что влияние Лермонтова на Ахматову глубоко и разнообразно. Об этом, в частности, свидетельствует корреляционный анализ тематики разных русских поэтов. Он с математической точностью установил связь между творчеством обоих поэтов .
В настоящей работе мы ограничимся узким аспектом: исследуем влияние темы поэта и поэзии Лермонтова на аналогичную тему Ахматовой. Ахматова так оценивала творчество Лермонтова: «...у него много графоманского. У него много лирических вещей неопределенной формы, неопределенного содержания <...>. А под конец - целая вереница шедевров» . Мы предполагаем, что один из таких шедевров, а именно «Пророк», оказал влияние на понимание поэта Ахматовой.
Б.М. Эйхенбауму первому принадлежит мысль о том, что «Пророк» Лермонтова - своеобразное продолжение «Пророка» Пушкина: «Пушкин описал превращение в пророка и кончил призывом к нему. <...> Лермонтов рисует его дальнейшую судьбу» . Эта точка зрения была поддержана последующими исследователями, в частности, Л.Я. Гинзбург . В скобках заметим, что это не единственно возможная трактовка лермонтовского текста. Тот же Эйхенбаум предполагал наличие автобиографического затекста в стихотворении, видя возможную причину его написания в предчувствии Лермонтовым своей трагической судьбы . Г. П. Макогоненко смысловым центром стихотворения считал почти классовый конфликт поэта с приближенной к престолу аристократией . Мы рассматриваем текст под первым углом зрения.
Л.Я. Гинзбург пишет: «. пушкинским принципам предстояло в лирике Лермонтова <...> самобытное развитие» . Первым различием пушкинской и лермонтовской темы поэта и поэзии исследователи называют разные отношения поэта с толпой. Пушкинский поэт сознательно гонит от себя не понимающую его толпу. На этот разрыв он идет охотно:
Подите прочь - какое дело Поэту мирному до вас! .
Лермонтовского поэта-пророка, напротив, изгоняет толпа. Одиночество поэта вынужденно :
Провозглашать я стал любви И правды чистые ученья:
В меня все ближние мои Бросали бешено каменья.
Посыпал пеплом я главу,
Из городов бежал я нищий,
И вот в пустыне я живу,
Как птицы, даром божьей пищи .
Тот же мотив изгнания поэта встречается у Ахматовой в стихотворении «Уединение». Его центральный мотив - спасение поэта бегством от разъяренной толпы и уединение в творчестве:
Так много камней брошено в меня,
Что ни один из них уже не страшен,
И стройной башней стала западня,
Высокою среди высоких башен .
Близость лермонтовского и ахматовского текстов подчеркивает повторяющийся библейский мотив побивания изгоя камнями. Сближает их и мотив подвластности поэту всего живого. Сравним: лермонтовскому поэту покорна каждая тварь и слушают его звезды; ахматовский поэт кормит с рук диких птиц и повелевает ветрами. Отчуждение поэта и толпы у Лермонтова трагично, ведь он пришел к людям с великой миссией добра. По словам Д.С. Мережковского, Лермонтов в творчестве идет к людям , в то время как Пушкин остается «жрецом, уходящим от людей» . С миссией добра и правды идет к людям и поэт Ахматовой. При этом Ахматова возвеличивает образ самоотверженного и страдающего поэта до образа Христа.
У Лермонтова толпа раздавлена пыткой жизни, трагична (см. стихотворение «Не верь себе»), поэтому вызывает сочувствие лермонтовского поэта сочувствует толпе. В этом он отличается от пушкинского поэта . Бескомпромиссной, жестокой неприязни поэта к толпе мы не встретим и у Ахматовой. Особенно показательно в этом отношении позднее творчество поэта. Стихотворение «Читатель», написанное в конце 1950-х годов, проникнуто искренней симпатией и состраданием к читателю:
А каждый читатель, как тайна,
Как в землю закопанный клад. <.. .>
Там кто-то беспомощно плачет В какой-то назначенный час .
Ахматова заменяет понятие толпы понятием «читатель». В конце стихотворения читатель назван другом поэта. Если искать этому биографическое объяснение, нужно вспомнить, что Ахматова в полной мере разделила судьбу сограждан во время войн, террора, голода, смертей. В «Реквиеме» поэт подчеркивает, что стал одним из многих, воплотил судьбу миллионов людей. С точки зрения литературоведения, а именно творческих связей поэта, особое отношение поэта к читателю у Ахматовой ученые объясняют влиянием Некрасова: «В последние годы общности Ахматовой с Некрасовым проявляются в особо доверительной интонации ее стихов, обращенных к верным друзьям-читателям» .
Итак, в теме поэта и поэзии Ахматовой сказалось влияние, по крайней мере, трех крупнейших поэтов Х1Х века: Пушкина, Лермонтова и Некрасова. Каждый из них по-своему обогатил ахматовскую лирику, но специфический биографический затекст, своеобразная трактовка традиционных образов делают творчество Ахматовой оригинальным.
Помимо образов поэта - орудия Божьего промысла и поэта-Христа, в лирике Ахматовой важное место занимает образ поэта-юродивого. Поэт у Ахматовой наделен всеми признаками юродства: пророческим даром, одиночеством, сиротством, нищенским существованием, блаженностью. На способность поэта к пророчеству Ахматова прямо указывает в «Anno Domini MCMXXI»:
Я гибель накликала милым,
И гибли один за другим.
О, горе мне! Эти могилы Предсказаны словом моим .
Г. Федотов писал, что даром пророчества обладали почти все юродивые . Заметим, сама про себя Ахматова говорила, что одной гранью своей души примыкает к образу «великой в своем страдании пророчицы» Кассандры Шиллера . Одиночество, сиротство, нищета названы в стихотворении «Моей сестре»:
Позабудь о родительском доме,
Уподобься небесному крину.
Будешь, хворая, спать на соломе И блаженную примешь кончину .
В этом же стихотворении появляется тема блаженности. Образы по-эта-Христа и юродивого, отказывающихся от себя ради других, неизбежно приводят к пониманию того, что лирика Ахматовой, которую так рьяно обвиняли в эгоцентризме, - это лирика самопожертвования и высокого служения людям.
Четвертая книга стихов, созданная, как и «Белая стая», в годы общественных потрясений, отвечает на вопрос, как воспринят поэт обществом, что ожидает его в ответ на гражданский и творческий подвиг. Во время народных бедствий голос поэта должен быть особенно важен как нравственный ориентир. Но происходит иначе: он тонет в буре тревог и смертей. Толпа, одичавшая от крови, не внемлет поэту. Со своими идеалами «чувств добрых» он становится неудобным, лишним в кровавой бойне. Такое трагическое положение дел вызывает к жизни образ рвущегося сердца поэта («И целый день, своих пугаясь стонов...»). Последними, спасительными ценностями для него служат лира и звездное небо над головой («Ночью»).
В «Anno Domini MCMXXI» тема поэта и поэзии разрабатывается по-разному. С одной стороны, его голос - один из хора голосов сограждан. Выражая эту мысль, Франк пишет, что, начиная с 1914 года, в творчестве Ахматовой «единственное число уступает место множественному числу», «я» заменяется на «мы» . Поэт находит свое место среди соотечественников, оно в одном ряду с верными детьми России:
Не с теми я, кто бросил землю На растерзание врагам .
Долг поэта и его соотечественников - защитить родину от врагов и сохранить великие ценности, в том числе город Петра:
Никто нам не хотел помочь За то, что мы остались дома,
За то, что, город свой любя,
А не крылатую свободу,
Мы сохранили для себя Его дворцы, огонь и воду.
(«Петроград, 1919») .
С другой стороны, кроме сурового общественного долга, поэт верен вечным мирным ценностям. От Музы плача он уходит к Музе труда и веселья («Эпические мотивы. 2»). Идиллические картины: дети, кормящие уток, закат, ленивый и ласковый снежок - вот главное в жизни («Эпические мотивы. 3»). И библейский персонаж, Лотова жена, близок поэту именно своей трогательной женской привязанностью к родному очагу -свидетелю и участнику нескольких человеческих жизней с их радостями и горем, будничными заботами и праздниками. Оговоримся, что библейские стихи Ахматовой, в том числе «Лотова жена», вызвали у читателей и критиков разные, порой противоположные мнения об их истинном смысле и затексте. Наш способ прочтения ахматовского стихотворения как выражения человеческой, женской тоски по родному очагу - лишь один из множества.
Образ Музы в пятой книге приобретает новое звучание. Ее главная роль теперь заключается в утешении поэта и спасении от мук любви, разлук, войн, мятежей и горя. Она укрывает поэта от земных тревог в чудесном саду («Пусть голоса органов снова грянут...»). Но в пятой книге Ахматовой с образом Музы-утешительницы соседствует образ Музы, приносящей смерть («Я гибель накликали милым.»), что также говорит о разноплановости темы поэта.
Как бы ни было велико искушение укрыться от бед, как бы поэт ни страдал от человеческого непонимания, он неотделим от людей. Особенное положение поэта накладывает на него нравственную обязанность быть с народом и страной до конца. На наш взгляд, стихотворение «Многим», как и многие другие, может быть прочтено именно так.
Список литературы
1. Ахматова А. А. Сочинения: в 2 т. - Т. 1. Стихотворения и поэмы / сост., подгот. текста, коммент. В. А. Черных; вступ. ст. М. Дудина. - 2-е изд., испр. и доп. - М.: Ху-дож. лит., 1990. - 525 с.
2. Баевский В. С. Лингвистические, математические, семиотические и компьютерные модели в истории и теории литературы. - М.: Языки славянской культуры, 2001. -332 с.
3. Библейская энциклопедия. Репринтное издание. - М.: ТЕРРА, 1990. - 902 с.
4. Бидерман Г. Энциклопедия символов. - М.: Республика, 1996. - 333 с.
5. Гинзбург Л.Я. О лирике. - Л.: Сов. писатель, Ленингр. отд-ние, 1974. - 407 с.
6. Жирмунский В.М. Творчество Анны Ахматовой. - Л.: Наука, 1973. - 184 с.
7. Коровин В.И. Творческий путь М.Ю. Лермонтова. - М.: Просвещение, 1973. -
8. Кралин М.М. Некрасовская традиция у Анны Ахматовой // Некрасовский сборник. - Л.: Наука, Ленингр. отде-ние, 1983. - Вып. VIII. - С. 74-86.
9. Лермонтов М.Ю. Собр. соч.: в 4 т. - Л.: Наука, 1979. - Т. 1. - 655 с.
10. Лосева И.Н., Капустин Н.С., Кирсанова О.Т., Тахтамышев В.Г. Библейские имена: люди, мифы, история. - Ростов-на-Дону: Феникс, 1997. - 605 с.
11. Макогоненко Г.П. Лермонтов и Пушкин: Проблемы преемственного развития литературы. - Л.: Сов писатель, Ленингр. отд-ние, 1987. - 398 с.
12. Мануйлов В. А. Подарок судьбы. // Воспоминания об Ахматовой. - М.: Сов. писатель, 1991. - С. 227-236.
13. Мережковский Д.С. М.Ю. Лермонтов. Поэт сверхчеловечества // Вопросы литературы. - 1989. - № 10. - С. 88-123.
14. Мочульский К.В. Анна Ахматова. «Anno Domini» // Ахматова А. А. После всего. - М.: Изд-во МПИ, 1989. - С. 54 - 61.
15. Найман А.Г. Рассказы об Анне Ахматовой. - М.: Худож. лит., 1989. - 300 с.
16. Пушкин А.С. Полн. собр. соч.: в 17 т. - М.: Воскресенье, 1995. - Т. 3. - Кн. 1. -
17. Тименчик Р.Д. Предисловие // Ахматова А. А. Requiem. - М.: Изд-во МПИ, 1989. - С. 3 - 25.
18. Федотов Г. Святые Древней Руси. - М.: Московский рабочий, 1990. - 268 с.
19. Франк В. Бег времени // Ахматова А.А. После всего. - М.: Изд-во МПИ, 1989. -С. 236-250.
20. Хейт А. Анна Ахматова. Поэтическое странствие. - М.: Радуга, 1991. - 383 с.
21. Холл Дж. Словарь сюжетов и символов в искусстве. - М.: КРОН-ПРЕСС, 1997. - 655 с.
22. Чуковская Л.К. Записки об Анне Ахматовой. - М.: Книга, 1989. - Кн 1. 19381941. - 269 с.
23. Эйхенбаум Б.М. Лирика Лермонтова (Обзор) // Эйхенбаум Б.М. Статьи о Лермонтове. - М.-Л.: Изд-во АН СССР, 1961. - С. 289-359.
24. Эйхенбаум Б.М. Литературная позиция Лермонтова // Эйхенбаум Б.М. Статьи о Лермонтове. - М.-Л.: Изд-во АН СССР, 1961. - С. 40-124.
О том, как рождаются стихи, Ахматова рассказала в цикле «Тайны ремесла»
. Примечательно соединение этих двух слов,
совмещение сокровенного и обыденного -— одно из них буквально неотделимо от другого, когда речь заходит о творчестве. Оно у Ахматовой явление того же ряда, что и жизнь, и процесс его идет по воле сил, что диктуют ход жизни. Стих возникает как «раскат стихающего грома», как звук, побеждающий « в бездне шепотов и звонов ». И задача поэта - уловить его, расслышать прорывающиеся откуда-то «слова и легких рифм сигнальные звоночки».
Процесс творчества, рождение стиха у Ахматовой приравнивается к процессам, что происходят в жизни, в природе. И обязанность поэта, казалось бы, не выдумывать, а всего-то лишь, расслышав, записать. Но давно уже замечено, что художник в своем творчестве стремится не к тому, чтобы делать как в жизни, а творит как сама жизнь. В соперничество с жизнью вступает и Ахматова («У меня не выяснены счеты С пламенем и ветром, и водой…»). Поэзия Ахматовой позволяет добраться до сокровенного смысла того, что делается и сделано жизнью. Это Анной Ахматовой было сказано:
« Когда б вы знали, из какого сора
Растут стихи, не ведая стыда,
Как желтый одуванчик у забора,
Как лопухи и лебеда».
Но земной сор становится почвой, на которой поэзия вырастает,
поднимая с собой человека (« Мне мои дремотыВдруг такие распахнут ворота И ведут за утренней звездой»). Вот почему в лирике Ахматовой у поэта и мира отношения на равных — счастье быть одаренной им неотделимо в стихах от осознания возможности одарить щедро, по-царски:
Многое еще, наверно, хочет
Быть воспетым голосом моим:
То, что бессловесное, грохочет,
Иль во тьме подземный камень точит,
Или пробивается сквозь дым.
Для Ахматовой искусство способно вбирать в себя мир и тем самым делать его богаче, и этим определяется его действенная сила, место и роль художника в жизни людей. С ощущением этой — дарованной ей — силы Ахматова прожила свою жизнь в поэзии. «Осуждены — и это знаем сами — Мы расточать, а не копить» , — сказано ею в самом начале поэтического пути, в пятнадцатом году. Именно это позволяет стиху обрести бессмертие, о чем сказано афористически точно:
Ржавеет золото и истлевает сталь,
Крошится мрамор. К смерти все готово.
Всего прочнее на земле — печаль
И долговечней — царственное слово.
При встрече со стихами Ахматовой невольно вспоминается имя Пушкина: классическая ясность, интонационная выразительность ахматовского стиха, отчетливо выраженная позиция приятия мира, противостоящего человеку, — все это позволяет говорить о пушкинском начале, явственно обнаруживающем себя в поэзии Ахматовой. Имя Пушкина было для нее самым дорогим — с ним связывалось представление о том, что составляет суть поэзии. Прямых перекличек с пушкинскими стихами в поэзии Ахматовой почти не встретить, воздействие Пушкина сказывается здесь на ином уровне — философии жизни, настойчивом стремлении быть верным лишь одной поэзии, а не силе власти или требованиям толпы. Именно с пушкинской традицией связывается свойственная Ахматовой масштабность поэтической мысли и гармонической точности стиха, возможность выявить всеобщее значение неповторимого душевного движения, соотнести чувство истории с чувством современности, наконец, многообразие лирических тем, скрепляемых личностью поэта, который всегда современник читателю.
Судьбу свою Ахматова навсегда связала с судьбой родной земли, и, когда — после революции — пришла пора выбирать, она не колебалась: осталась с родной страной, с народом, объявив об этом решительно, громко в стихотворении «Мне голос был. Он звал утешно…».
Но становиться певцом победившего класса Ахматова не собиралась.
Она не отказывала революции в величии целей, но утверждению их — была убеждена Ахматова — не могло способ-
ствовать поругание человечности, жестокость, которая в пореволюционную эпоху выдавалась за самое действенное средство утверждения добра и справедливости. Неизбывной горечью наполнены ее стихи, порожденные временем, когда во имя высоких идеалов были бессмысленно порушены многие человеческие судьбы, растоптаны жизни:
Не бывать тебе в живых,
Со снегу не встать.
Двадцать восемь штыковых,
Огнестрельных пять.
Горькую обновушку
Другу шила я.
Любит, любит кровушку
Русская земля.
Представлениям о смысле существования и назначении поэзии, все более решительно утверждавшимся в пореволюционную эпоху, стихи Ахматовой явно не соответствовали: ее поэзия объявляется достоянием прошлого, враждебного революционной действительности. А вскоре стихи ее и вовсе перестали печатать, и даже имя ее появлялось изредка, лишь в резко критическом контексте. Время обошлось с Ахматовой на редкость жестоко.
Пережитое тогда и оставшееся с нею на всю жизнь горе будет отзываться в ее стихах вновь и вновь:
«На пороге белом рая, Оглянувшись, крикнул: «Жду!». «Я гибель накликала милым, И гибли один за другим».
О расстреле своего мужа Гумилева Ахматова узнала из газет.
К шедеврам ахматовской лирики:
Заплаканная осень, как вдова
В одеждах черных, все сердца туманит...
Перебирая мужнины слова,
Она рыдать не перестанет.
И будет так, пока тишайший снег
Не сжалится над скорбной и усталой...
Забвенье боли и забвенье нег — За это жизнь отдать немало.
В русской поэзии немало прекрасных описаний осени. Ахматова не описывает — она воссоздает внутреннее, душевное состояние, которое в обиходе нередко характеризуется словом осеннее: здесь воедино сливаются горечь и тоска.
Ахматова пришла в поэзию в то время, когда символизм переживал кризис, и, как сказано в автобиографических заметках Ахматовой, она "сделалась акмеисткой". Акмеисты отказались от устремленности в потусторонние миры, в область "непознаваемого", отвергли "зыбкость слова", использование символов и обратились к реальным земным ценностям, красочности, богатству, вещности земного мира. Их поэзия - это реабилитация реальности. Ахматова не случайно оказалась среди акмеистов. В ее стихах перед нами предстает достоверно, в деталях, выписанный мир, предстает лирическая героиня в различных ее эмоциональных и психологических состояниях. Поэзия Ахматовой изысканно проста и сдержанна, конкретна, вещна.
Как поэтический манифест можно расценивать знаменитое стихотворение Ахматовой "Мне ни к чему одические рати..." из цикла "Тайны ремесла":
Мне ни к чему одические рати И прелесть элегических затей. По мне, в стихах все быть должно некстати, Не так, как у людей. Когда б вы знали, из какого сора Растут стихи, не ведая стыда, Как желтый одуванчик у забора, Как лопухи и лебеда. Сердитый окрик, дегтя запах свежий, Таинственная плесень на стене... И стих уже звучит, задорен, нежен, На радость вам и мне. 1940Но очень скоро рамки акмеистической поэзии оказались для нее тесными. Поэзия Ахматовой развивалась в русле русской классической поэзии и прозы. Идеалом поэта, перед кем она преклонялась, был А.С. Пушкин с его классической ясностью, выразительностью, благородством. Чувство благоговения Ахматовой перед чудом пушкинской поэзии выражено в стихотворении "Смуглый отрок бродил по аллеям..." (1911) из цикла "В Царском Селе" (сборник "Вечер"). Причастной к чуду Пушкина ощущает себя Ахматова, детство и юность которой прошли в Царском Селе:
Смуглый отрок бродил по аллеям, У озерных грустил берегов, И столетие мы лелеем Еле слышный шелест шагов. Иглы сосен густо и колко Устилают низкие пни... Здесь лежала его треуголка И растрепанный том Парни. 1911 Царское СелоПрямых перекличек с пушкинскими стихами в поэзии Ахматовой почти не встретишь, воздействие Пушкина сказывалось на ином уровне - в философии жизни, в стремлении идти наперекор судьбе, в верности поэта одной лишь поэзии, а не силе власти или толпы. Ахматовой, как и Пушкину, свойственно ощущение драматичности бытия и в то же время стремление укрепить человека и сострадать ему.
Ахматовой, как и Пушкину, свойственно мудрое приятие жизни и смерти. Стихотворение "Приморский сонет" (1958) перекликается с пушкинским стихотворением "Вновь я посетил..." (1835). "Приморский сонет", как и стихотворение Пушкина, также написан незадолго до смерти:
Здесь все меня переживет, Все, даже ветхие скворешни И этот воздух, воздух вешний, Морской свершивший перелет. И голос вечности зовет С неодолимостью нездешней. И над цветущею черешней Сиянье легкий месяц льет. И кажется такой нетрудной, Белея в чаще изумрудной, Дорога не скажу куда... Там средь стволов еще светлее, И все похоже на аллею У царскосельского пруда."Голос вечности" в стихотворении - отнюдь не аллегория: настает для человека время, когда он слышит его все отчетливее. И окружающий мир, оставаясь реальным, неизбежно становится призрачным, как дорога, что ведет "не скажу куда". Мысль о неизбежности расставания со всем, что так дорого сердцу, вызывает скорбь, но чувство это становится светлым. Осознание того, что "здесь все меня переживет", порождает не озлобление, а напротив - состояние умиротворенности. Это стихотворение о стоящей у порога смерти. Но и о торжестве жизни, о дороге жизни, которая уходит в вечность.
Для Ахматовой характерно религиозное мировосприятие. По-христиански она воспринимает свой поэтический дар - это для нее величайшая Божья милость и величайшее Божье испытание, крестный путь поэта (как и для Б. Пастернака и О. Мандельштама). Через испытания, выпавшие на долю Ахматовой, она прошла мужественно и гордо. Поэт, как и Сын Человеческий, страдает за все человечество; лишь совершив крестный путь, поэт обретает голос и моральное право говорить с современниками и с теми, кто будет жить после него:
Помолись о нищей, о потерянной, О моей живой душе, Ты в своих путях всегда уверенный, Свет узревший в шалаше. И тебе, печально-благодарная, Я за это расскажу потом, Как меня томила ночь угарная, Как дышало утро льдом. В этой жизни я немного видела, Только пела и ждала. Знаю: брата я не ненавидела И сестры не предала. Отчего же Бог меня наказывал Каждый день и каждый час? Или это ангел мне указывал Свет, невидимый для нас? 1912Как Пушкин, Державин, Шекспир, Ахматова не могла не думать о сути поэзии, судьбе поэтического слова. Поэзия Ахматовой никогда не была утилитарной, агитационной. Поэтическое слово - "царственное слово" - обладает, по Ахматовой, большей властью над умами и сердцами людей, чем золото, власть:
Кого когда-то называли люди Царем в насмешку, Богом в самом деле, Кто был убит - и чье орудье пытки Согрето теплотой моей груди... Вкусили смерть свидетели Христовы, И сплетницы-старухи, и солдаты, И прокуратор Рима - все прошли Там, где когда-то возвышалась арка, Где море билось, где чернел утес, - Их выпили в вине, вдохнули с пылью жаркой И с запахом священных роз. Ржавеет золото, и истлевает сталь, Крошится мрамор - к смерти все готово. Всего прочнее на земле печаль И долговечней - царственное слово. 1945Для самой Ахматовой поэзия, сознание причастности к миру вечных ценностей было спасительным в тяжелые годы унижений и гонений. Л. Чуковская писала: "Сознание, что и в нищете, и в бедствиях, и в горе, она - поэзия, она - величие, она, а не власть, унижающая ее, это сознание давало ей силы переносить нищету, унижение, горе".
